Гарнага Александр Вячеславович

Полное описание

Старший лейтенант украинской армии Александр Гарнага попал в плен в боях под Авдеевкой 16 февраля 2024 года. По его словам, сначала его мобилизовали в ВСУ из резерва, а позже он подписал контракт. За две недели до плена его перевели из подразделения территориальной обороны Черкасской области в штурмовую бригаду и перебросили в Авдеевку для вывода основных подразделений. После взятия в плен его отправили в СИЗО. Российские пропагандисты выложили в Интернет видеоролик его задержания, а потом ещё один с допроса.

По версии следствия, в декабре 2023 года Гарнага «добровольно вступил в ряды украинского военизированного националистического объединения “Азов”, признанного решением Верховного суда РФ террористической организацией». Там он обучался «в целях последующего осуществления им террористической деятельности». Релиз прокуратуры гласит: «полученные знания и умения были применены им в ходе боевых действий против военнослужащих Вооружённых сил РФ на территории ДНР». Уголовное дело в отношении Гарнаги поступило в суд в июне 2024 года. 

Расследование вели УФСБ России по «ЛНР» и УФСБ по Центральному военному округу.

3 октября 2024 года Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону приговорил Александра Гарнагу к 18 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Подробности приговора в настоящее время неизвестны. Судья — Шалаев Артём Александрович.

11 апреля 2024 года Александра Гарнагу включили в перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключённым

Мы считаем обвинение Александра Гарнаги в участии в деятельности террористической организации по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ незаконным и безосновательным, поскольку он осуждён не за совершение каких-то конкретных террористических действий или военных преступлений, а за сам факт предполагаемой принадлежности к полку «Азов», который цинично и абсурдно, без каких-либо юридических оснований был объявлен террористической организацией. Вместе с тем, обвинение против Гарнаги отличается от других известных нам дел с аналогичными обвинениями, поскольку формирование, в котором он проходил службу — это не подразделение Нацгвардии Украины под названием «Азов» (в разные периоды — батальон, полк, отряд, бригада и, наконец, корпус), признанное в РФ террористической организацией, а подразделение ВСУ, носившее в течение непродолжительного времени то же название. Хотя в некоторых украинских источниках оба формирования называют частью неофициального «азовского движения», между ними нет никакой формальной связи. 

Батальон «Азов» был создан весной 2014 года как добровольческое формирование. 5 мая 2014 года на основании решения Министерства внутренних дел Украины он стал батальоном патрульной службы милиции особого назначения. 17 сентября 2014 года приказом главы МВД Украины батальон был реорганизован в полк милиции особого назначения «Азов». 11 ноября 2014 года в соответствии с приказом министра МВД Украины полк был переведён в состав Национальной гвардии Украины, в которой стал отдельным отрядом специального назначения «Азов» в составе 12-й бригады оперативного назначения НГУ. В феврале 2023 года «Азов» был расширен и фактически заменил собой эту бригаду. В апреле 2025 года на базе 12-й бригады спецназначения «Азов» Национальной гвардии Украины было сформировано новое оперативно-тактическое объединение — 1-й корпус «Азов».

Параллельно проходило реорганизацию и то формирование, в котором служил Гарнага. Известно, что Отдельный полк особого назначения «Азов» в составе Вооружённых сил Украины был образован 9 марта 2022 года на базе подразделения территориальной обороны «Азов», которое, в свою очередь, начало организовываться в Киеве с первых дней полномасштабного российского вторжения. В марте 2022 года полк «Азов» участвовал в боях под Киевом (в это же самое время Отряд специального назначения «Азов» в составе Нацгвардии участвовал в обороне Мариуполя). Позднее Отдельный полк особого назначения «Азов» был преобразован в Силы специальных операций «Азов» (ССО «Азов»). В январе 2023 года ССО «Азов» перешёл в состав Сухопутных войск ВСУ и был расширен до размеров бригады. В настоящее время официальное название этого формирования — 3-я отдельная штурмовая бригада Сухопутных войск ВСУ.

Оба эти подразделения являются воинскими формированиями, которые финансируются из бюджета государства, подчиняются единому командованию и выполняют общие с Вооружёнными силами Украины боевые цели и задачи. Мы считаем неправомерным и необоснованным принятое 2 августа 2022 года решение Верховного суда о признании «Азова» террористической организацией и любые преследования на этом основании. Вместе с тем, не вызывает сомнения, что это решение относится именно к возникшему ранее и более известному «Азову», входящему сейчас в состав Нацгвардии. Об этом свидетельствует, прежде всего, резолютивная часть решения: «Признать украинское военизированное националистическое объединение «Азов» (другие используемые наименования — батальон «Азов», полк «Азов») террористической организацией и запретить её деятельность на территории РФ» (напомним, что формирование в составе ВСУ, в котором служил Гарнага, никогда не именовалось батальоном). Кроме того, для представителей СМИ была организована трансляция части выступлений экспертов с обоснованием необходимости признания «Азова» террористической организацией, и из этих выступлений, а также из заявления ВС РФ можно сделать вывод о том, что в основу решения были положены свидетельства о нарушении прав мирных жителей в 2014–2015 годах со стороны отдельных представителей «Азова» на территории так называемой ДНР. Очевидно, эти свидетельства не могут иметь никакого отношения к Отдельному полку особого назначения «Азов» в составе ВСУ, образованному лишь в марте 2022 года.

Вместе с тем, стоит отметить, что, на наш взгляд, даже если подобные нарушения или военные преступления имели место, их совершение отдельными представителями формирования (тем более задолго до рассмотрения дела в Верховном суде РФ) не дают оснований для признания целой структуры террористической, тем более c учётом того, что за прошедшее с тех пор время «Азов» подвергался неоднократной реорганизации и как юридически, так и фактически является уже иным подразделением. Некогда добровольческое объединение, действительно имевшее в 2014–2015 годах националистический характер, в настоящее время гораздо менее политизировано и в целом превратилось в ординарное подразделение, подчиняющееся воинскому уставу и полностью интегрированное в структуру Национальной гвардии Украины. Тем более эти факты не дают основания для преследования на этом основании военнослужащих другого, созданного позднее подразделения в структуре ВСУ, в котором служил Гарнага.

Таким образом, в деле Гарнаги по обвинению в участии в террористической организации отсутствует не только состав преступления, как в других делах такого рода, но и событие преступления, поскольку он в принципе не имеет отношения к структуре, признанной ВС РФ террористической. Тот факт, что сам Гарнага во время допроса упоминает о своей принадлежности к «Азову» (хотя официально подразделение, в котором служил Гарнага, на момент его попадания в плен уже даже не носило такое название), никак не отменяет того, что следствие и суд обязаны были самостоятельно прояснить этот вопрос. Таким образом, преследование Гарнаги является незаконным даже безотносительно незаконности решения Верховного суда.

Отметим, что объявление «Азова» террористической организацией на территории России, направленное, очевидно в первую очередь на показательные процессы над украинскими военными, явилось основанием для обвинения России многими экспертами в нарушении положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. Объявление одного из воинских подразделений противника террористической организацией или террористическим сообществом может послужить основанием для преследования комбатантов за сам факт участия в вооружённом конфликте на одной из сторон, а именно — за выполнение своего воинского долга и вооружённое сопротивление агрессору. 

В частности, тревогу по поводу объявления «Азова» террористической организацией выразило Управление Верховного комиссара ООН по правам человека. Как подчеркнула его представительница Равина Шамдасани, лица, имеющие статус военнопленного, обладают иммунитетом и не могут быть привлечены к ответственности за участие в военных действиях в ходе вооружённого конфликта.

Как указывает ст. 4 названной Женевской конвенции, в первую очередь, «военнопленными, по смыслу настоящей Конвенции, является попавший во власть неприятеля личный состав вооружённых сил стороны, находящейся в конфликте».

2 марта 2022 года Генеральная Ассамблея ООН своей резолюцией констатировала, что война Российской Федерации против Украины нарушает п. 4 ст. 2 Устава ООН и является применением государством вооружённой силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, то есть агрессией.

В 1946 году Международный военный трибунал постановил, что агрессия является «высшим международным преступлением». Ст. 51 Устава ООН подтверждает «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение» на независимое государство.

Таким образом, с точки зрения международного права военные действия РФ против Украины незаконны и преступны, а действия Украины по защите от агрессии — законны и обоснованны. Согласно Конституции Украины, территория «ЛНР» и «ДНР» была и остаётся законной территорией Украины, находящейся под российской оккупацией, а действия Национальной гвардии Украины (в том числе подразделения «Азов»), а также Вооружённых сил Украины (в том числе 3-ей штурмовой бригады 9-го армейского корпуса сухопутных войск ВСУ) с точки зрения как украинского, так и международного права, — законными действиями по восстановлению конституционного порядка и отражению военной агрессии.

Тем самым, нет никаких оснований для объявления какого бы то ни было официального воинского подразделения Украины, действующего на её территории, террористической организацией.

Более того, на невозможность квалификации действий участников вооружённого конфликта на основании антитеррористических норм указывают, например, несколько международных договоров, направленных на борьбу с терроризмом, которые ратифицировала Российская Федерация. Так, они прямо утверждают: «Действия вооружённых сил во время вооружённого конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые регулируются этим правом, не регулируются настоящей Конвенцией, как и не регулируются ею действия, предпринимаемые вооружёнными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются другими нормами международного права». Подобные положения закреплены, например, в Конвенции о борьбе с финансированием терроризма 1999 года (ст. 21), Конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года (ст. 19) и Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года (ст. 4). 

Тем самым эти договоры исключают квалификацию действий личного состава сторон конфликта, осуществляемых в рамках этого конфликта, на основании норм по борьбе с терроризмом. Они должны быть оценены в соответствии с международным гуманитарным правом, которое, в свою очередь, не подразумевает ответственность лишь за обычное участие в боевых действиях.

Аналогичным образом мы считаем неприменимой к Александру Гарнаге ст. 205.3 УК РФ («Обучение террористической деятельности»), так как он, являясь офицером, обучался боевым навыкам не с целью «осуществления террористической деятельности», а с целью осуществления легитимно возложенных на него боевых задач в рамках установленной в любых регулярных воинских подразделениях процедуры. Такое обучение являлось частью и условием прохождения им военной службы и не может, как и сам факт прохождения военной службы, в том числе — и в период военных действий, влечь за собой уголовную ответственность.

Как уже было сказано выше, Александр Гарнага, согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными, является военнопленным. Следовательно, незаконным является не только его привлечение к уголовной ответственности за факт прохождения воинской службы и участие в вооружённом конфликте, но и его допросы и иные процессуальные действия, совершавшиеся с ним в качестве обвиняемого и подсудимого. Конвенция подробно регламентирует обращение с военнопленными — в частности, ст. 17 устанавливает, что недопустимо осуществлять следственные действия с военнослужащим, оказавшимся в плену, в связи с самим фактом их принадлежности к вооружённым силам противоборствующей стороны. Военнопленный обязан сообщить только фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения. Следовательно, самим фактом осуществления уголовного производства права Александра Гарнаги были грубо нарушены, о чём свидетельствуют и распространённые пропагандистские видеоролики. Таким же нарушением положений конвенции является, на наш взгляд, и содержание военнопленного в следственном изоляторе.

Мы не знаем позиции Гарнаги по поводу предъявленных ему обвинений, но в ситуации столь грубых нарушений норм международного права мы полагаем, что никакие показания, данные осуждённым, не могут считаться допустимыми и достоверными, поскольку они получены вне рамок установленной процедуры. Существует крайне высокий риск того, что они были даны под давлением. Есть много свидетельств нарушения Российской Федерацией Конвенции об обращении с военнопленными в части применения к ним жестокого обращения, мучительных условий содержания, отсутствия нормального питания и медицинского обслуживания, оскорблений, издевательств, избиений и пыток. Информация об этом, в частности, содержится в докладе о насилии над пленными миссии ООН. При этом представители миссии, как и Международного Красного Креста, к украинским военнопленным не допускаются. «Новая газета», основываясь на тексте доклада, пишет о крайне предвзятом негативном отношении сотрудников российских мест лишения свободы к бойцам «Азова». Под влиянием российской пропаганды они считают их нацистами и жестоко обращаются с ними.

Показания Гарнаги, какими бы они ни были, не влияют на наш анализ дела. Они не связаны с установлением фактов или доказательством конкретных преступных действий, поскольку такие действия ему не вменяются. Вместо этого обвинение основывается на интерпретации его принадлежности к подразделению и субъективных признаках преступления, не имеющего объективной стороны.

Несмотря на очевидную незаконность своих действий, российские следственные органы продолжают возбуждать и расследовать уголовные дела против военнопленных, не совершивших никаких военных преступлений, а российские суды продолжают рассматривать эти уголовные дела и выносить неправомерные приговоры. Так, ранее в том же суде в Ростове-на-Дону проходил массовый процесс сразу над 24-мя военнослужащими «Азова», признанными нашим проектом политзаключёнными. Также мы признали политзаключёнными фигурантов группового дела по обвинению, связанному с прохождением службы в батальоне «Айдар». Это только два примера из большого числа подобных дел против украинских военнопленных и гражданских бывших военнослужащих, — дел, грубо нарушающих нормы международного права.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключенных Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Александра Гарнаги является политически мотивированным, направленным на упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы применено к Александру Гарнаге исключительно из-за его службы в Вооружённых силах Украины при отсутствии события и состава преступления, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Женевской конвенцией об обращении с военнопленными и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает военнопленного Александра Гарнагу политическим заключённым, требует прекращения его уголовного преследования и соблюдения в его отношении норм международного права. 

Признание людей политзаключёнными не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокат — Клемина Евгения Андреевна

Дата обновления справки: 04.06.2025 г.